Под редакцией проф. А. В. Павловской и канд. полит. наук Г. Ю. Канарша
Сайт создан при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект №13-03-12003в)

Главная/Этнокультурное многообразие России/Этнопсихологические особенности народов России/Поволжье и Приуралье/

Этноменталитет башкир (Э. В. Никитина)

Башкиры (самоназвание — башк. «башкорт») — тюркоязычный народ в Российской Федерации, проживающий на территории Республики Башкортостан. Автохтонный (коренной) народ Южного Урала и Приуралья. Значительные группы башкир расселены в Челябинской, Курганской, Оренбургской, Пермской, Свердловской областях.

Численность в мире — около 2 млн. человек. В России проживает 1 584 554 башкир (по данным Всероссийской переписи населения 2010 г.).

Национальный язык — башкирский. Относится к булгаро-кыпчакской подгруппе тюркской группы алтайской семьи языков. Имеет сложную диалектную систему и состоит из южного, восточного, северо-западного наречий с говорами.

Традиционная религия — ислам суннитского толка ханафитского мазхаба.

 

Башкиры — самый свободолюбивый и воинственный народ в Урало-Поволжье, что связано с военно-всадническим образом их жизни в прошлом. Формирование башкирской народности происходило на стыке Европы и Азии — на Южном Урале и в прилегающих к нему степях. В этногенезе участвовали разноязычные племена — тюркские, угро-финские, монгольские, иранские. Особое место в этом сложном этно-историческом процессе, протекавшем почти целое тысячелетие на огромной территории от Алтая до Черного моря, занимают древние тюркоязычные кочевники. Кочевой образ жизни сыграл решающую роль в становлении менталитета современного башкира, определил многие его сущностные черты, значительно повлиял на своеобразное восприятие феноменов физического и социального бытия — времени и пространства, жизни и смерти, свободы, справедливости, веры, долга и т. д.

Известный башкирский исследователь Р. Г. Кузеев в книге «Происхождение башкирского народа» отмечал, что «древнебашкирская общность складывалась в этническом отношении как многосоставное и многоплеменное образование, при ведущем этноязыковом влиянии на формирующийся этнос древнебашкирских племен — выходцев из Южной Сибири и Алтая; в X в. формирование древнебашкирского этноса еще не завершилось, но уже на рубеже IX–X вв. сложилось племенное объединение, послужившее основой для дальнейшего становления башкирского народа и обусловившее в Древней Башкирии новое направление развития культуры, характерное для тюркских кочевников той эпохи» (Кузеев,1974: 441).

В XIII в. Южный Урал, степное Зауралье и Приуралье до Волги — вся эта территория, где шла консолидация башкирских племен, подпала под монгольское владычество, а в I половине XV в. оказалась разделенной между тремя феодальными ханствами — Ногайским, Казанским и Сибирским, возникшими на развалинах Золотоордынского государства. Так более чем на три столетия задержалось сплочение башкирских племен в единую народность. Их объединение произошло позднее.

«В XV — первой половине XVI вв. этнические процессы предшествующей эпохи углубляются и признаки, определившиеся кыпчакским этапом этнокультурного развития, постепенно стабилизируются... В XVI в. башкирские племена расселяются на всей территории, которую они занимали вплоть до XIX в. ...В конце XV — первой половине XVI вв. этнические, территориальные, социально-экономические и политические предпосылки, необходимые для завершения формирования башкир в народность, сомкнулись. Обострение башкиро-ногайской борьбы и добровольное присоединение большинства башкирских племен во второй половине XVI в. к России и объединение башкирского этноса в составе единого государства знаменовало собой завершение этнической консолидации башкирского народа» (там же: 509).

Этот долгий этнический процесс получил своеобразное отражение не только в исторических преданиях, шежере-родословных, эпических сказаниях, которые составляют значительное место в фольклорном наследии башкирского народа, но и заметно повлиял на формирование этнического менталитета башкир.

Одной из лучших специальных работ, посвященных проблеме башкирского менталитета, является монография З. Н. Рахматуллиной «Менталитет башкир: сущность, характеристики» (Уфа, 2007). В книге предпринята попытка целостного социально-философского осмысления и анализа произведений башкирского народного творчества и современных национальных писателей, этнографических исследований и научной литературы по истории и культуре башкирского народа. На основе этого автор делает вывод, что изначальные духовные установки и тенденции развития менталитета башкирского народа базировались на таких ценностях, как свобода, поставленная выше всякого другого блага; примат чувственного начала над рациональным; стремление к справедливости. Доминирующую роль среди них играет свобода, которая стала ключевым понятием в картине мира башкир (см.: Рахматуллина, 2001b). В качестве причин возникновения и развития особенностей менталитета башкирского народа обозначены окружающая природа, кочевой образ жизни, самобытность национального мышления, доисламские религиозные верования и ислам.

Вековыми усилиями духа, самим фактом эмпирического существования башкиры доказывали себе и другим естественную жизненную потребность и необходимость свободы, с ее утратой все остальное теряло смысл и значимость. Для автора очевидно, что башкиры, в основном, действуют, исходя из переживаемых чувств, мало считаясь с личными интересами и потребностями, что является настоятельным желанием его души и нравственного сознания. Башкиры как этнос преимущественно сформировались в степной зоне, здесь, что бы ни совершил человек, все находится в поле зрения других. Условия существования серьезно повлияли также на становление национальной этики, ментальных структур народа, поэтому у башкир развилось повышенное чувство справедливости.

В работе доказано, что вышеперечисленные установки сознания башкир скорее носят архетипический характер, чем нормативный. Из них вытекают следующие сущностные характеристики менталитета башкир: философичность, поэтичность мышления, гостеприимство и храбрость, безмятежность, простота, скромность, терпимость, гордость, обостренное чувство справедливости и соревновательности. Основополагающей ценностью башкирской ментальности является гуманизм — именно эта идея проходит через всю ось культуры народа.

В столь различных качествах менталитета присутствует нечто общее, объединяющее их в одну цельную картину мира. Это неслучайный набор характеристик, но единственно верный для башкирского менталитета. Рационализм разрушает онтологический статус свободы, поэтому она противоречит прагматизму. Мужество — проявление свободы выбора, возможность действовать на свой страх и риск, наперекор судьбе и обстоятельствам, из этого негативизма исходит упрямство характера башкира. Для него цена свободы никогда не была слишком высокой, он знал о том, что надо постоянно бороться за нее, так как свобода не существует как завоеванное раз и навсегда. Он был максималистом в отстаивании идеи свободы, как непримиримый враг любого компромисса стал ее верным заложником.

Скромность как жизненная философия отразилась в сущности существования народа — в устройстве быта, в отношении к труду и к материальным благам. Щедрость башкир есть также отражение их свободы, так как она включает в себя и власть над вещами — способность легко отдавать их. Материальные ценности не очень привлекали башкир, они никогда открыто не стремились к росту благосостояния, к внешним успехам, поэтому они склонны больше размышлять над трансцендентными вопросами своего бытия, чем над эмпирическими; их мысль направлена на собственный внутренний мир, чем на мир внешних объектов. Безмятежность и беспечность башкира — это форма ничем не омраченного состояния духа и ничем не ограниченной свободы.

Прагматичный мир слабо повлиял на развитие и рост коммерческих талантов башкира, так и не появилось у него чувство собственной выгоды и неприкрытого индивидуализма. Поэзия и философия — одновременно сила и слабость башкирского миросозерцания, этим оно отличается выгодно и невыгодно от других менталитетов, в этом его трагедия и судьба. Культ свободы всегда был присущ башкирской ментальности. Безусловно, время и исторические испытания внесли в нее серьезные коррективы, притязания на свободу за всю историческую судьбу претерпели значительные изменения.

З. Н. Рахматуллина заключает, что резкая смена кочевого образа жизни, период кантонного управления, тоталитарный советский режим, эпоха застоя деструктивно повлияли на дух народа, именно совокупное действие всех данных факторов сформировало менталитет современного башкира.

Рассмотрим основные черты башкирского этноменталитета подробнее.

Этногенетические параметры ядра башкирского этноса, в первую очередь, определили физико-географические условия Южного Урала. Подтверждением этого служит сохранившийся у башкир архаический эпос «Урал батыр». Канва его повествования, фон, на котором разворачиваются его сюжеты, не оставляют сомнений, что «картина мира» башкир сложилась на Урале. «В пользу тезиса о том, что башкиры складывались как горный народ, говорят их песни и пляски. Даже недолгое соприкосновение с башкирским народным искусством не оставляет в том никаких сомнений» (см.: Ямаева, 2010).

В родоплеменном обществе башкир каждый мужчина по необходимости должен был быть воином, а значит храбрым, чтобы защитить свой род, семью, пастбища, стада. Мужчина, который бережно относился к своей жизни, считался трусом и вызывал всеобщее презрение у окружающих. Башкиры были лихими наездниками, умело пользовались оружием, украсть коня и девушку считалось удальством. Вся жизнь кочевника проходила верхом, только с помощью лошади можно было подчинить себе бесконечность пространства степей, можно сказать, башкир рождался и умирал в седле (Рахматуллина, 2001b: 58).

Башкиры учились ездить на лошади с раннего детства. Каждый башкирский юноша должен был стать наездником, ловким и выносливым, способным длительное время находиться в седле, не чувствуя при этом усталости. Наряду с искусной джигитовкой, умением на скаку метко стрелять из лука, рубить саблей, многие авторы XVIII–XIX вв. отмечали чрезвычайную выносливость башкирских всадников, выработанную повседневным пребыванием в седле. Известный чувашский историк Н. В. Никольский в своих «Этнографических альбомах» писал: «В характере башкира замечается два явления: лесной башкир более смел, вспыльчив, более гордого и независимого характера… Башкиры худощавы, телосложения не очень крепкого; тем не менее, они довольно сильны и способны переносить большие труды и лишения» (Никольский, 2009: 201). Столь же много и хорошо ездили верхом и женщины-башкирки, что вообще характерно для кочевого быта скотоводов (Жуковская, Мокшин, 1998: 257).

В традиционном башкирском обществе огромным авторитетом пользовались старейшины. Информация, которую они хранили в своей памяти, считалась ценнейшим достоянием. У башкир аксакалы, обладающие хорошей памятью и имеющие за своими плечами богатый эмпирический груз долгих лет жизни, до сих пор пользуются всеобщим уважением. «Мудрецы ценили неторопливый, душевный разговор за чашкой кумыса и свободное философствование. Они ничего другим не доказывали, а только показывали убедительные факты из жизни, не поучали, а внушали определенные ценности и истины» (Рахматуллина, 2001b: 64).

Башкирскому менталитету чужды насилие и нетерпимость ко всему незнакомому, у башкир очень низка степень отчуждения от других, более того, стоит подчеркнуть, отношение к «чужим» лучше, чем к своим, так как с ними поступают, согласно всем правилам гостеприимства. Башкиры терпимо относились ко всем переселенцам, несмотря на различие в языках, нравах и вероисповеданиях, выдавали им за символическую плату землю и не навязывали своих взглядов на жизнь, а позднее совместно отстаивали в борьбе общие социально-экономические и духовные интересы (там же: 77).

В менталитете башкир присутствует элемент любознательности, присущий им в любом возрасте, они стремятся познать собственную культуру через иную, обогатиться духовным и практическим опытом других народов, поэтому они одни новшества принимали без изменений, другие отвергали, некоторые переосмысливали и вносили в них новое содержание. У переселенцев башкиры учились навыкам земледелия, делясь, в свою очередь, опытом ведения скотоводческого хозяйства. У башкир очень высока степень адаптации к инородным элементам, терпимость по отношению к другим, но данное положительное качество негативно повлияло на культуру самих башкир, выразившись в дальнейшем в ассимиляции народа, в нивелировке культурных различий.

Башкирский народ отчаянно сопротивлялся попытке насильственной христианизации со стороны Российского государства, во главе восстаний и в качестве организаторов и идеологов нередко стояли сами муллы. После неудачи в христианизации с колонизаторскими целями российское правительство становится на компромиссный путь апологии ислама.

Башкирский вариант ислама имеет свои особенности, которые отличают его от ортодоксального мусульманства стран Ближнего и Среднего Востока. А. Б. Юнусова выделяет следующие его специфические характеристики: 1) раздельность власти и религии, слабая политическая выраженность мусульманского верования; 2) недостаточная развитость экономических принципов существования мусульманской общины; 3) сохранение реликтов доисламских верований у башкир вплоть до ХХ в. (Юнусова, 1999: 92).

Несмотря на то, что ислам не имел сильного воздействия на массовое сознание башкир, как, например, в Средней Азии или на Кавказе, тем не менее он стал и верой, и образом жизни, и нормой, регулирующей социальные стороны их бытия. Мусульманская модель мира определили многие важнейшие грани менталитета народа, легла в основу башкирской национальной идеи, выдвинутой интеллигенцией. Ислам определил направление развития не только религиозной, но и всей духовной культуры, мечети, являясь культовыми сооружениями, одновременно были центрами образования и просвещения башкир (Рахматуллина, 2001b: 78).

У башкир, кочевавших вплоть до XVIII в., мечети не всегда представляли собой специальное сооружение культа, во время кочевок его функции выполняла обыкновенная юрта, обучение учеников проходило там же. После перехода на оседлый образ жизни архитектура и внутреннее убранство башкирский мечетей сохранило аскетическую простоту.

«Башкиры менее обнаруживают боязнь за свою религию, чем татары, спокойно рассуждают о своей и русской вере, не обнаруживая ни малейшей склонности возвеличивать свою, считая все веры равными. Они спокойно встретили распоряжение русских властей об обязательности знания русского языка муллами, без опасения за веру отдают своих детей в русские начальные школы», — отмечал С. Г. Рыбаков (Рыбаков, 1897: 16).

Вместе с исламом в социальное бытие башкир вошли нормы шариата — мусульманского законодательства. Все события в жизни мусульманина, от рождения до смерти, происходили по шариатским законам (Рахматуллина, 2001b: 80).

Семейная жизнь башкир тоже претерпела большие изменения под воздействием религии. Ислам узаконил многоженство, развод происходил по установлению шариата. Причиной развода являлись неудовлетворенность материальных потребностей женщины, невыплата договоренного количества калыма, а также негуманное обращение с ней. Измена мужу была редким явлением, и практически всегда заканчивалась разводом, так как в обществе высоко ценилось целомудрие женщины, и была высока половая нравственность народа. Этнографы не раз отмечали, что башкиры — замечательно чистый народ по отношению к женщинам.

«Положение башкирской женщины в семье, пожалуй, лучше положения русской. Семейная жизнь башкир протекает тихо и мирно, без особых ссор и тем более драк со стороны мужа. Причину этого можно видеть в отсутствии пьянства среди башкир» (Никольский, 1899: 141). Ислам запрещает правоверному мусульманину употреблять спиртные напитки, «эффективным отвлекающим средством и противоядием от алкоголя у башкир на протяжении веков оставался кумыс, который кроме того имел общеоздоровительное значение» (там же: 69).

Муж старался гуманно относиться к жене, детей почти никогда не наказывали, но существовал непререкаемый авторитет отца, воля которого была законом для всех. Башкирская женщина пользовалась большой свободой, хотя бытует устоявшееся представление о приниженном положении всех женщин Востока. В массе своей браки башкир были моногамными, и именно в таких семьях отношения между полами строились на равноправии и на равных обязательствах.

Башкирка — это девушка-джигит, амазонка степей, которая скакала на лошади и стреляла из лука не хуже любого мужчины. Она самостоятельна в суждениях и поступках, в некоторой степени эмансипированна. Башкирка была другом и помощницей в суровой жизни кочевника-скотовода, ни перед кем не закрывала лица, нередко сама являлась инициатором развода, более половины башкирок дореволюционного времени знали грамоту. Пожилая женщина пользовалась всеобщим уважением, во многих случаях ее голос был решающим (Рахматуллина, 2001b: 82).

Главными константами традиционной башкирской семьи являются такие черты, как многопоколенность, многодетность, сохранение духовных ценностей, передача нравственного опыта предков, ориентация на создание крепкой семьи, формирование экологической культуры, забота о духовном развитии молодого поколения. Главой в башкирской семье был и остается мужчина — отец семейства, муж. В настоящее время понятие «глава семьи» не означает беспрекословного подчинения ему всех остальных членов семьи и жены. Глава семьи является главным защитником семьи, обеспечивает ее безопасность, материальное благополучие, представляет ее перед обществом (см.: Акчурина: эл. ресурс).

Башкирская женщина имела относительную свободу по сравнению с женщинами Востока. Главной причиной независимого положения башкирок было то, что быт и семья не были глубоко пропитаны предписаниями ислама и мусульманской моралью. Профессор Д. Ж. Валеев, изучая истоки нравственного сознания башкир, считал, что изображение башкирок ХIХ в. забитыми, лишенными всякой общественной деятельности не соответствует действительности. Доказательством является, например, участие башкирских женщин в военных походах 1812 г. наравне с мужчинами (см.: Валеев, 1989).

Для регулирования отношений в семье между родителями, мужем и женой, детьми у башкир из поколения в поколение существовали определенные нормы поведения, которые составляли традиционный семейный этикет. Он строился на безусловном уважении и почитании старших младшими, родителей детьми. Это наиболее древняя форма морали, на основе которой шел процесс дальнейшего нравственного развития башкирского народа.

Одной из главнейших ментальных характеристик башкирского народа является свободолюбие. Русский антрополог-этнограф Ф. Д. Нефедов писал: «С живым умом и впечатлительные, башкиры отличались смелостью и безграничным удальством, всего выше ставили личную свободу и независимую жизнь, были горды и вспыльчивы» (Башкирия…, 1964: 119). Башкиры восставали почти два века подряд за свою независимость и свободу, за которую платили дорогой ценой — сотней тысяч человеческих жизней. Героическая смерть за освобождение народа была для башкира предпочтительней, чем жалкое прозябание в оковах (Рахматуллина, 2001b: 89).

Однако жестокое подавление восстаний (виселицы, ссылка в Сибирь, сожжение деревень) безусловно отрицательно сказались на генофонде народа. Исследователь края В. М. Черемшанский во второй половине XIX в. писал: «…Дикий и необузданный, привыкший действовать самопроизвольно, не терпящий над собою никакой власти, одним словом — народ буйный и своевольный, в настоящее время представляет народ мирный, терпеливый и покорный, не имеющий уже того строптивого духа» (Черемшанский, 1859: 13).

«Всматриваясь в эти лица, не верится в недавние сказания про силу и воинственный дух башкир. Через сто с лишком лет нельзя узнать этого некогда буйного и отважного народа. Они полуголодные, едва перебивающиеся изо дня в день, забитые и запуганные, в настоящее время представляют только тень своего прежнего облика. В работе они трудолюбивы, предусмотрительны, находчивы, а главное аккуратны. Ум у них живой. По-татарски все читают» (Никольский, 2009: 203).

Следует отметить, что свобода как духовная потенция народа не исчезла и не раз обнаруживала себя позже в виде национально-освободительных движений ХХ в., но после восстаний XVIII в. случился некий надлом в психике, умонастроении народа, он «ушел в себя», находя утешение в свободе творчества, хотя и в данной сфере его пытались сделать несвободным. Башкир стал жить прошлым, время как бы остановилось для него, он вспоминал былую привольную и свободную жизнь, милые сердцу кочевки (Рахматуллина, 2001b: 92).

Резкая смена естественного для народа уклада жизни, мрачная эпоха кантонного управления нарушили органичность внутренней и внешней жизни башкир, кардинально изменили повседневные ценностные ориентации, уничтожили многие положительные черты народа, привили такие, как апатичность, безынициативность, а пропасть между реальностью и желаемым привела к самоотчуждению народа. Именно совокупное воздействие данных факторов сформировало ментальность современного башкира. «Глядя на башкир, трудно себе представить, что это был когда-то многочисленный и сильный народ, которому принадлежала, за небольшим исключением, вся земля между Камой и Волгой до Самары, Оренбурга и Орска (тогда еще не существовавших) и на восток по Миасу, Исети, Тоболу и Иртышу до Оби», — писал Д. Г. Амиров (Амиров, 1922: 37).

У башкир очень развито чувство справедливости, из которого вытекает прямолинейность характера, резкое разграничение правды и неправды. Вообще, картина мира башкира поделена только на две части: добро и зло, где не существует промежуточных оттенков. Все их душевные черты возводятся до абсолютного предела, как точно заметил И. Эренбург, башкиры умеют любить и умеют ненавидеть (см.: Башкирия…, 1968: 45). Поэтому они редко прощают друг другу неудачную шутку или остроты в свой адрес, тем более измену и предательство. После такого даже самый добродушный из башкир не будет относиться по-прежнему, а возможно надолго затаит обиду и злобу. У башкир нет этики всепрощения, свойственной русским. Этот максимализм есть чистота первозданной полудикой души народа (Рахматуллина, 2001b: 98).

Храбрость у башкир являлась высшей добродетелью, умереть на поле битвы считалось почетнее, чем дожить до глубокой старости. Сподвижник Емельяна Пугачёва знаменитый бунтарь Салават Юлаев считается в Башкортостане национальным героем. В войне 1812 г. башкирских конников французы прозвали «северными амурами», о храбрости которых позднее вспоминал в мемуарах генерал де Марбо. Во время Великой Отечественной войны башкирский народ создал свою национальную дивизию. Доктор Мейяр пишет в «Дейче цейтунг фюр Остланд»: «Нужно добавить, что в донских степях мы вынуждены сражаться с людьми дикими, но не ведающими страха, принадлежащими к племени башкир» (цит. по: Рахматуллина, 2001a: 16). Как народ, существовавший в условиях непрерывной войны и приравненный к военному сословию, башкиры оценивали человека прежде всего через его мужество.

Живя вдалеке от городской цивилизации, башкиры не знали чувства корысти, личной выгоды, скорее наоборот, у них поощрялись щедрость и гостеприимство. Собиратель и исследователь музыкального творчества уральских мусульман С. Г. Рыбаков подчеркивал: «Башкиры прежде всего дети природы и как таковые проявляют естественные стороны человеческого существа: простодушие, доверчивость, добродушие, готовность бескорыстно услужить, приветливость, гостеприимство, что выражается на их физиономиях, которые выглядываются такими простодушными, чуждыми задних мыслей, и лишены какой-либо отталкивающей дикости и свирепости» (Рыбаков, 1897: 31).

«Гость у башкира — священная особа, для него башкир не пожалеет зарезать барана или жеребенка, хотя бы и последнего. Приезжая в любую деревню, вы можете остановиться в первой попавшей избе, чего мы не встретим даже у русских, считающихся одним из гостеприимных народов… Богатый башкир, пользуясь случаем, приглашает еще гостей и устраивает чуть не настоящий пир…» — писал Д. Н. Никольский в работе «Башкиры» (Никольский, 1899: 98).

Однако, как отмечал известный краевед Р. Г. Игнатьев, «ухаживая за гостем, даже важным, башкир не снисходит до низкопоклонства, заискивания и т. д., он сохраняет свое достоинство и держит себя независимо» (цит. по: Буканова, Фешкин, 2007: 111). Не допускает двусмысленности и характеристика, данная башкирам В. М. Флоринским. У них, по его мнению, «характерной чертой является их прирожденное чувство порядочности, привычка уважать в другом человеке его человеческую личность и сохранять таковое и в самом себе, редко доводя сознание собственного достоинства до высокомерия или нахальства» (цит. по: Буканова, Фешкин, 2007: 112).

«Несмотря на все неблагоприятные условия, при которых складывалась жизнь башкир... — указывал Д. Н. Никольский, — эти дети степей все же сохранили и хорошие стороны. В числе таковых на первом плане стоит гостеприимство, особенно по отношению к чужестранцам... Далее, к положительным качествам башкир нужно отнести их доброту, приветливость, мягкость характера, последнее свойство особенно проявляется в семейном быту. Башкир относится к своей жене мягко… Такое же мягкое и любовное отношение у башкир замечается и к детям... Сострадание и помощь ближнему, особенно бедняку, значительно развито у башкир, проявляясь в больших даже размерах, чем этого можно было бы ожидать» (Никольский, 1899: 98, 99, 100, 140, 141). По наблюдению Ф. Д. Нефедова, «башкиры — народ симпатичный, с живым умом, способным к отвлеченному мышлению, чрезвычайно впечатлительный и обладающий значительной фантазией, вспыльчивы, но отходчивы, народ добродушный и гостеприимный, довольствующийся малым, — их разве только ленивый не обирает и не эксплуатирует» (цит. по: Юлдашбаев, 1972: 193).

Яркое качество менталитета башкир — скромность. Башкирская скромность проявляется в сдержанном выражении чувств по отношению к другим людям, причем даже позитивных. И в застольях башкиры в основном ограничиваются пожеланиями блага человеку, мало говорят о его достоинствах и достижениях, стараясь не захвалить, хотя «за глаза» могут сказать много хорошего. Завышенная оценка достоинств человека воспринимается как ложь, неприятие ее в любом виде, даже нацеленную во благо, обостренное чувство справедливости везде и во всем (Рахматуллина, 2001b: 112).

Беззаботность, беспечность башкира является весьма любопытным проявлением его этноменталитета. Как считает З. Н. Рахматуллина, безмятежный человек не имеет особых претензий к себе и к другим, у него не бывает угрызений совести по поводу того, что целый день созерцал мир и размышлял.

«Башкир не отягощает себя работою, и работает лишь столько, сколько это неизбежно, и всякую минуту готов предаться самой беззаботной праздности: лежать и болтать» (Рыбаков, 1897: 22). Для башкира героический подвиг важнее трудовых будней, поэтому каждодневному рутинному труду он предпочитает творческую работу по вдохновению, зову сердца. Ему очень важно получить от своей деятельности удовольствие, почувствовать подъем духа, сделать все это с охотой и любовью, не заставляя себя. Он всегда действует, исходя из переживаемых чувств, особо не считаясь с личными интересами и потребностями. Заставить себя трудиться он может во благо другого: любимого, близкого, уважаемого человека, но не для себя (Рахматуллина, 2001b: 116).

«При первом знакомстве с бытом башкир становится ясным, что это народ малодеятельный, непредприимчивый, прямо даже ленивый, существующий тем, что пошлет ему природа, живущий только настоящим днем, но не заботящийся о следующем, не знающий цены тем великим природным богатствам, которые ему принадлежат, и среде, в которой он живет на Урале. Это изобилие богатств поощряет его к ленивой жизни тем успешнее, что потребности его не поднимаются даже до степени ничтожности и первобытности» (Рыбаков, 1897: 26).

Башкиры достаточно резко отличаются от родственного им татарского народа недостаточным развитием в характере таких качеств, как прозорливость, расчетливость и гибкость в отношениях с людьми, необходимых для деятельности в сфере торговли. Умение купли-продажи с выгодой для себя, что так высоко ценится у народов, занимающихся торговлей, не почиталось за особое достоинство в среде башкир. Они оценивали человека по совершенно другим меркам: в первую очередь, по широте души, щедрости, смелости и простоте. Суетиться и торговаться из-за нескольких тенгэ не позволяла гордость башкира, это он воспринимал как унижение, оскорбление, мелкость души, и вообще ремесло торговца-лавочника не удостаивалось большого уважения и чести в башкирском обществе (Рахматуллина, 2001b: 119).

Однако непредприимчивость башкир вытекает не только из-за скромных жизненных потребностей, особенностей национального характера, недостаточного развития производственных сил и отношений или щедрот Башкортостана, которые якобы не располагали к труду, но и из-за рутинности социальных связей, чуждых бытию, менталитету людей традиционного общества. В. М. Флоринский пишет: «Башкир ленив, но его нельзя назвать бездеятельным: в промежутке между праздным времяпрепровождением, он работает усердно и проявляет даже большую по сравнению с русскими работоспособность. В работе они не споры, но трудолюбивы, предусмотрительны, находчивы и, главное, аккуратны. Вообще, ум их отличается живостью и подвижностью, как и весь характер, вот почему они чувствуют большую склонность к таким работам, которые требуют не одной механической привычки и рутины, а разнообразия приемов и личное соображение» (цит. по: Амиров, 1922: 8).

Башкир живет днем сегодняшним, не думая, не гадая о будущем. Многие русские писатели поражались такому фатализму, но это явилось следствием печальных, вероятно, неслучайных исторических испытаний в судьбе народа (см.: Рахматуллина, 2001b: 123).

Менее заметным в менталитете башкир, но гораздо более важным следует считать свойственную им склонность к соперничеству и равенству, из чего вытекает завистливость характера. Объектом зависти чаще становится представитель своего народа, «чужим» башкиры не завидуют. Две сильные личности из башкир редко сотрудничают друг с другом, так как даже в равноправных отношениях один партнер должен подчиниться, а независимый по духу башкир никогда не признается ни себе, ни другим, что он слабее. В предельных ситуациях башкиры максимально поддерживают друг друга, но в стабильных обстоятельствах лишь до того момента, пока их возможности и перспективы примерно одинаковы.

З. Н. Рахматуллина иллюстрирует это ментальное качество народной легендой: «Господь спустился в ад посмотреть на работу своих помощников и видит: стоят в огне три больших чана, в которых наказывают грешников. За одним присматривают три стражника, за другим — только один, а у последнего чана вообще стражников нет. Господь спрашивает: «Почему же так?» «В первом чане находятся евреи, как только один из них оказывается наверху, он начинает помогать остальным и они быстро могут освободиться. Во втором — русские, они тоже, помогая друг другу, довольно скоро вылезти из чана могут. В последнем — башкиры. Как только один из них выплывает наверх, остальные тянут его обратно, поэтому здесь нет охранников», — отвечают стражники» (Рахматуллина, 2001b: 129).

Если с момента принятия ислама башкирская культура развивалась, синтезируя общетюркское, арабо-мусульманское и собственно башкирское, то после вхождения Башкортостана в состав Русского государства во второй половине XVI в. синкретизм этнокультурного менталитета, общественных институтов и норм под влиянием политико-правовой системы метрополии возрастает, что явилось детерминирующим фактором нарастания общечеловеческого содержания в мировоззрении башкирского народа. С присоединением к России расширились духовные связи башкир с русской и западноевропейской культурой. Приоритетной сферой становятся социально-философские проблемы, что обусловлено остротой противоречий, вставших перед обществом.

Стиль мышления и поведения современного башкира мало отличается от манер его предков. Он так же свободолюбив, гостеприимен, щедр, храбр и искренен, хотя прагматичная цивилизация внесла ощутимые изменения в этнические традиции в сфере социальных отношений.

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Акчурина, А. Философские аспекты исследования башкирской семьи // Ватандаш. URL: http://www.vatandash.ru/index.php?article=1604 (дата доступа: 20.06.2013).

Амиров, Д. Г. (1922) Башкиры. Стерлитамак.

Башкирия в русской литературе (1964) Т. 2. Уфа.

Башкирия в русской литературе (1968) Т. 5. Уфа.

Башкирское народное творчество (1987) Т. I. Эпос. Уфа: Башкир. кн. изд-во.

Бикбулатов, Н. В., Фатыхова, Ф. Ф. (1995) Семейный быт башкир XIX–XX вв. Уфа: Башк. кн. изд-во.

Буканова, Р. Г., Фешкин, В. Н. (2007) Башкиры в трудах русских ученых и исследователей. Уфа.

Валеев, Д. Ж. (1989) Нравственная культура башкирского народа: прошлое и настоящее. Уфа.

Жуковская, Н. Л., Мокшин, Н. Ф. (1998) От Карелии до Урала: рассказы о народах России: книга для чтения по курсам «История родного края», «Народоведение». М.: Флинта: Наука.

Кузеев, Р. Г. (1974) Происхождение башкирского народа: Этнический состав, история расселения. М.

Никольский, Д. Н. (1899) Башкиры. СПб.

Никольский, Н. В. (2009) Башкиры // Никольский Н. В. Собр. соч. в 4 т. Т. IV. Этнографические альбомы. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во. С. 199–210.

Рахматуллина, З. Н. (2001a) Особенности формирования и основные черты менталитета башкирского народа: автореф. дис. … канд. филос. наук. Уфа.

Рахматуллина, З. Н. (2001b) Особенности формирования и основные черты менталитета башкирского народа: дис. … канд. филос. наук. Уфа.

Рахматуллина, З. Я. (2000) Башкирская традиция (социально-философский анализ). Уфа.

Руденко, С. И. (1955) Башкиры. Историко-этнографические очерки. М.; Л.

Рыбаков, С. Г. (1897) Музыка и песни уральских мусульман с очерком их быта. СПб.

Черемшанский, В. М. (1859) Описание Оренбургской губернии в хозяйственно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях. Уфа.

Юлдашбаев, Б. Х. (1972) История формирования башкирской нации (дооктябрьский период). Уфа: Башкир. кн. изд-во.

Юнусова, А. Б. (1999) Ислам в Башкортостане. Уфа.

Ямаева, Л. А. (2010) Менталитет башкир: особенности национального характера // Национальные и языковые процессы в Республике Башкортостан: история и современность: Информационно-аналитический бюллетень № 11 / ИГИ АН РБ. Уфа. С. 195–200.

 

Подготовила Э. В. Никитина