Павловская О. А., Павловский И. И. Знаменитые французы XIX века о русском национальном характере
Чтобы изучить, рассмотреть, понять национальный характер своего народа немаловажно проанализировать мнения представителей других народов. Изучение же данного вопроса в исторической перспективе представляется актуальным и эффективным в выявлении определенных тенденций, стереотипов восприятия.
Самобытность, своеобразие, неповторимость, национальный характер — это то, что ищет иностранец в России. Этот поиск — довольно простая, с одной стороны, задача. Иностранец обращает свое внимание на то, что не имеет аналогов в его стране, на то, с чем он не встречался у себя на родине. Но с другой стороны, задача эта необычайно трудная. Как увидеть, услышать, почувствовать, ощутить то, что находится за гранью пяти чувств человека? Тогда у человека складываются определенные впечатления, он делает выводы исходя из своих сердечных восприятий. Мнения иностранных путешественников — представителей культурной элиты страны, обладающей тонким художественным чутьем, — представляются наиболее ценными. Французы-путешественники XIX века занимают особое место в ряде иностранных «исследователей» русского национального характера. Например, в переходный период русско-французских отношений между Крымской войной и заключением русско-французского союза в Россию приезжают писатели Александр Дюма, Теофиль Готье и композитор Гектор Берлиоз. Можно с уверенностью сказать, что эти люди были одними их тех личностей, чье мнение обладало определенным весом во французском обществе, — и благодаря которому сформировался и закрепился определенный образ России, некоторые черты которого, смеем предположить, бытуют и в современном западном обществе.
Три выдающиеся творческие личности писали воспоминания о путешествиях в Россию. Свои творческие изыскания, душевные переживания, суждения о состоянии музыки в Европе, путевые впечатления Берлиоз запечатлел в своих «Мемуарах», которые он писал с 1848 по 1865 гг. Источник представляет собой автобиографический очерк с элементами размышлений, критики, художественного вымысла. Отдельная глава посвящена поездке по России, именно она является наиболее интересной для раскрытия русского национального характера. Композитор уделяет внимание лишь некоторым аспектам, — тем самым, которые наиболее поразили его, остались в памяти, — ведь писал он свои воспоминания об этой поездке уже после нее, — какие-то подробности могли просто не остаться в его памяти. Несмотря на то, что Берлиоз в основном в мемуарах говорит о музыке, своей и мировой, о системе музыкального образования, о направлениях, — он также обращает внимание на русский климат, города, образование людей. Именно эти аспекты русской жизни присутствуют во всех трех источниках, что дает возможность их сравнивать, выявлять общее и различия для воссоздания того образа России, который во многом сформировали и укрепили французские путешественники в Европе. В связи с этим не лишним будет сказать, что Берлиоз, будучи публичным человеком, авторитетной личностью, писал свои мемуары не только для себя. Еще при его жизни некоторые главы были опубликованы во Франции, — также его родственники получили доступ к завершенной версии мемуаров, — а по завещанию самого композитора они получили широкую известность уже после его смерти (Хохловкина, 1966). То есть на начало 70-х годов XIX века приходится новая волна сведений о России, появившихся во Франции.
Другой известный французский путешественник — Александр Дюма-отец — даже в большей степени имел влияние на французскую аудиторию, так как его воспоминания о России представляют собой три книги фундаментального труда. Интерес к России Дюма проявлял всегда, посетить эту страну — давняя мечта писателя. Дюма тщательно изучает труды Карамзина и Вольтера касательно истории России. Он даже пишет роман «Учитель фехтования», основанный на истории декабристского движения в России. Это произведение было под запретом в Николаевской России, поэтому приезд самого революционно-настроенного автора был абсолютно невозможен. Но на смену Николаю I пришел более либеральный правитель Александр II. Летом 1858 года по приглашению виднейших людей России, графа и графини Кушелевых-Безбородко, Дюма совершает путешествие в Россию (здесь за ним установлен тщательный надзор со стороны правительства), где он посетил Петербург, Москву и их окрестности, Нижний Новгород, Казань, Астрахань, Калмыкию, Кавказ. Вернулся романист во Францию весной 1859 года. В насыщенную программу Дюма входило не только посещение музеев, театров, выставок, встречи с известнейшими людьми России, — но также Дюма должен был еженедельно отправлять в свой журнал свои заметки и впечатления от пребывания в России, за которыми жадно следила французская публика. В общей сложности в «Монте-Кристо» опубликовано 43 очерка про Россию.
Несмотря на необычайную популярность своих путевых заметок, Дюма хотел составить настоящую книгу о России, — он серьезно относился к своему труду. Поэтому Дюма предпринимал немало попыток полностью опубликовать заметки под одной обложкой, с одним заглавием. Но с 1859 по 1862 гг. очерки неоднократно издавались под разными заголовками не полностью, и лишь в 1865 году издательство Кальмана Леви опубликовало полный текст четырехтомной книги под названием «Путевые впечатления. В России». Книга была переведена почти на все языки мира, но удивительно то, что в России книга впервые полностью публикуется лишь в 1993 году (Дюма, 1993a: 7–43).
Данный источник представляет собой три тома увлекательного повествования, в котором есть элементы романа, мемуаров, исторического очерка, путевых заметок. Сложно сказать, что не вместила в себя эта книга: здесь и захватывающие истории и легенды царского двора, и цитаты из писем и воспоминаний русских императоров, и размышления по поводу русского национального характера и кулинарных традиций, и стихотворения Пушкина и Лермонтова, и выдержки из воспоминаний декабристов. Словом, Дюма проделал огромную работу для того, чтобы заинтересовать своего французского читателя. Только по одной книге Дюма француз может уже составить себе полное представление о России, но, конечно, с некоторыми оговорками и неточностями. Ведь надо сразу сказать, что источник этот весьма субъективного характера, — т. к. писал книгу не дотошный историк, который хочет пролить свет на темную историю России, а просто человек, пусть и талантливый романист, который как путешественник прибыл в страну.
С 15 сентября 1858 по 27 марта 1859 года другой французский писатель — Теофиль Готье совершил поездку по России в первый раз. Готье ехал за материалом для серии альбомов «Художественные сокровища древней и новой России». Второе путешествие пришлось на август-октябрь 1861 года. Путевые очерки публиковались во Франции по мере их написания, Готье посылал из России материал во французские журналы. Публикации от обеих поездок Готье собрал в две книги, вышедшие в печать в 1867 году (Готье, 1988: 5–13).
Жанр путевых заметок не был нов для той эпохи, но у Готье был свой стиль повествования. Как отмечает А. Д. Михайлов во вступительной статье к книге Готье, «он призывал искать не экзотику, не случайное и странное, а наиболее типическое, характерное» (там же: 12). Готье ценил красоту и живописность других стран, выраженные в архитектуре, природе, искусстве, нравах. Поэтому его путевые воспоминания наполнены лирическими описаниями природы, размышлениями, в них совсем отсутствует политика и социальные проблемы.
Поездка Готье в Россию пришлась на год выхода в свет книги о России Александра Дюма. Это событие широко транслировалось в русской прессе. 16 ноября 1858 года в «Санкт-Петербургских ведомостях» говорилось: «Но вот еще один французский писатель в Петербурге. Он явился к нам тихо, скромно, без шума, не так, как пресловутый Дюма-отец» (там же: 14).
Черты характера русского человека, отмеченные путешественниками, можно разделить на две группы. Первая включает те черты, о которых есть упоминания во всех трех путевых впечатлениях. Следовательно, эти особенности характера могут действительно считаться ключевыми, характерными и даже наиболее объективными, насколько это позволяет сам жанр исторического источника личностного характера. Вторая же группа — черты, которые заметил только один из трех путешественников, они наименее объективные, и упоминание о них зависит уже полностью от самой личности, внимательности и чуткости. Далее приведем некоторые упомянутые авторами отличительные черты русского национального характера.
Обратимся к тем чертам характера русского народа, которым уделено наибольшее внимание. Первое, что выделяется, — это восхищение путешественников перед необычайным гостеприимством русских, «гостеприимство в России соблюдается так свято!» (Дюма, 1993c: 226). На протяжении всего пребывания французов в России их постоянно окружали известные, богатые, влиятельные люди страны. Общение с ними было для французских знаменитостей сокровищем, все эти люди непрестанно оказывали им свое уважение, почтение, хорошее расположение. Например, Дюма не раз говорит о том, что в России ему не было отказа ни в чем, все хотели угодить гостю. Он даже дает некоторое предостережение своим соотечественникам — «никогда не заглядывайтесь на вещь, принадлежащую русскому человеку: сколько бы она ни стоила, он вам ее непременно подарит!» (там же: 224). Дюма можно назвать заядлым путешественником, во многих местах он побывал, много народов повидал, но сравнивая Россию с другими странами, он восклицает: «Русские понимают гостеприимство гораздо шире: весь дом был в наше распоряжение» (там же: 238). Писатель Готье вообще по-новому смотрит на себя, побывав в России. Теплота, уважение и почтение, с которыми его принимали у нас, остались на всю жизнь в сердце писателя, ему было жалко расставаться с Россией. «Меня обволокла сладкая, ласковая, льстивая русская жизнь, и мне жалко было снимать эту мягкую и уютную шубу» (Готье, 1988: 325).
Говоря об особенностях характера, которые свойственны только русскому человеку, Дюма и Готье называют спокойствие и даже замкнутость русского народа, который «не отличается особой экспансивностью» (Дюма, 1993b: 125). Эта замкнутость проявляется совсем не в неискренности или нелюдимости, — наоборот, Дюма отмечает крайнюю доброжелательность русского человека, общительность (но в крайне узком кругу). Дюма также замечает молчаливость русских. «Всюду одиночество под мрачной тиранией своего законного властелина — безмолвия» (Дюма, 1993c: 147), — таково первое впечатление о жителях России. Дюма ощущает себя в России, даже в самых людных местах, как в могиле, от которой веет холодом.
Далее его впечатление усиливается, — Дюма говорит о необъяснимости подобного явления, находя лишь одну видимую и очевидную для всех европейцев причину: «Не привычка ли к рабству приучила тебя молчать?» (Дюма, 1993a: 288). Затем Дюма взывает к русскому народу: «Говори, пой, читай, радуйся!» (там же: 288). Что подразумевает Дюма под словом «рабство»? Изучив его путевые впечатления, мы может сделать такой вывод: рабство в России для француза — это, прежде всего, полная зависимость подданных перед государем, причем зависимость не рациональная, — допустимая или ограниченная, — а слепая, беззаконная, абсолютная, которая не считается с интересами и стремлениями зависимых. Также, по мнению Дюма, самыми зависимыми в России всегда были крестьяне, которые веками не знают свободы, и лишь «освобождение рабов» (только так Дюма называет отмену крепостного права) может поправить их положение, дать им право говорить.
Интересно еще то, что подобное «рабство» сформировало в русских определенную манеру поведения, которая отражается не только в привычке молчать, но даже и на лицах людей, на их сдержанном поведении в обществе. «Русские — это даже не приведения, это призраки… на лицах ни радости, ни печали, и ни слова, ни вольного жеста» (там же: 287).
Готье же к спокойствию русского народа относится по-другому. Он видит в нем просто характерную особенность, которая должна вызывать как минимум уважение и понимание. Готье как-то побывал на русских гуляниях зимой, и его поразила толпа людей, которую он называет «самой спокойной в мире» (Готье, 1988: 89). Также он сравнивает излишнее любопытство французской публики на праздниках и созерцательную радость русского народа. В какой-то степени Готье объясняет это особенностями климата, говорит о том, что холод не дает людям долго находиться на улице, а также дела заставляют русского человека с некоторым равнодушием относиться к каким-то массовым событиям. Готье упоминает случай, когда русская публика довольно быстро разошлась с площади, в то время как французские жители, по словам писателя «не преминули бы собраться стадом» (там же: 115).
Наконец, мы не можем не упомянуть еще об одной черте русского характера, т. к. сами путешественники уделяет ей много внимания. Дюма называет смелость как особенность русского человека, которая ярче всего проявляется на охоте. Дюма со страхом европейца, которому чужды подобные развлечения, говорит про своего друга, что тот «решил поохотиться на волков или скорее дать волкам поохотиться на себя» (Дюма, 1993a: 256). Есть на Руси и другая традиционная охота: «медвежья охота — настоящая страсть русских» (там же: 268). Во многих эпизодах Дюма описывает охоту, приходя к одному и тому же выводу, что «потомки Рюрика любят опасность ради опасности» (там же: 262). Такая черта русского человека скорее вызывает у писателя не восхищение, а боязнь, она даже кажется варварской из-за своей бессмысленности.
Именно на охоте проявляет себя, по словам путешественника, настоящий русский человек — сильный, иногда жестокий, отважный, незнающий опасности и страха смерти, не умеющий оглядываться назад, упрямый, но счастливый, невзирая ни на какие обстоятельства.
Ямщики, кучера и извозчики прославились любовью к быстрой езде. Это замечают и иностранцы. Эту черту нашего мужика часто иностранцы называют национальной. В большинстве случаев езда без оглядки кажется иностранным путешественникам опасной, от которой стынет кровь в жилах и замирает сердце. Но обратимся к оптимисту Готье. Будучи бесстрашным человеком либо хвастуном, не желающим признаться читателю, — а, может, и себе в страхе перед лихой ездой в тройке, — Готье с почти детской радостью описывает ее. Для него и скорость не скорость, а опасность кажется забавной. «Какой очаровательный спорт!» (Готье, 1988: 71) — восклицает писатель, сидя в повозке и наблюдая за тем, как несколько кучеров соревнуются между собой в быстроте езды. «Русский кучер — это очень характерный персонаж, и в нем в полной мере проявляется местный колорит… торжественный и величественный вид!» (там же: 51). Для Готье наш кучер — это не грязный неотесанный мужик, как часто и мы сами себе его представляем. Для него он — в высшей степени национальный образ, олицетворение русского характера, вызывающий восхищение и уважение.
Для Готье быстрая, лихая езда наших извозчиков — символ русского характера, в котором можно почувствовать любовь к опасности, иррациональность поведения, азарт. «Скорость — это волнующее удовольствие» (там же: 332), — заключает писатель. Русские «бесстрашные люди» (там же: 80) вызывают восторг у Готье, он любуется ими, даже завидует им. Берлиоз также подчеркивал эту черту характера русского человека, но она пугала его своей бессмысленностью и непредсказуемостью. «У русских тело пышет адским жаром» (Берлиоз, 1967: 590), — восклицает композитор.
Среди своеобразий русского народа, которые замечает только Дюма, можно назвать суеверность. «В России, самой суеверной из всех стран мира» (Дюма, 1993a: 389) существует множество предрассудков, поверий, которым следует и мужик и царь. Здесь и заяц, перебежавший дорогу и приносящий неприятности; и традиция не дарить острые режущие предметы; и обычай преподносить дорогим людям талисман из бирюзы, — «бирюза у русских не просто драгоценный камень, она предмет суеверия» (Дюма, 1993c: 34). Дюма не сильно критикует это качество русского народа, но говорит о нем как о непонятной странности, которую просто надо иметь в виду.
Готье же замечает душевность русского человека, его трепетную скрытую эмоциональность. Эта черта особенно проявляется, когда русские люди прощаются. «В разных странах я видел много отъездов, отплытий, вокзалов, но ни в одном другом месте не было такого теплого и горестного прощания, как в России» (Готье, 1988: 209). Готье косвенно этим замечанием говорит о соборности русского народа, о привязанности людей, об общинном духе. Все это вызывает у Готье приятное умиление и слезы радости, что опять говорит о тонкой личности писателя и чуткости.
Именитый композитор Берлиоз крайне скуп на детали в своих воспоминаниях, но тем они оказываются ценнее. Например, Берлиоз не раз говорит о порядке и последовательности русских в организации театральных представлений, в самоподготовке. Однажды возникла неприятная ситуация, когда что-то надо было сделать срочно, — Берлиоз уже предвкушал полный провал, — «но я не принял в расчет дисциплину» (Берлиоз, 1967: 576), благодаря которой все члены представления мобилизовались и все сделали как надо. А также композитор был восхищен качеством подготовки музыкально спектакля, зала, самой атмосферы. «Все было организовано по-царски» (там же: 591). Этот факт свидетельствовал о гармонии вкуса русских, их исполнительности и любви к выполнению задач «ком иль фо».
В воспоминаниях трех французских путешественников русский народ обладает такими качествами, как добросердечие, чуткость, смелость, стихийность, гостеприимство, суеверность, расточительность, организованность, равнодушная безэмоциональность — по мнению одного из французов, — и скрытый богатый чувственный мир души русского человека, по мнению другого. Эти три литературных источника по русскому миру второй половины XIX века и постоянным доминантам русского национального характера также включают большой объем информации для дальнейшего исследования следующих факторов: особенностей присущего и подходящего характера власти в России, традиций русской литературы, специфики социальной структуры, отношения русских к религии и ряда других проблематик, которые помогают более широко и целостно проанализировать отличительные черты русского национального характера.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Берлиоз, Г. (1967) Мемуары. М.
Готье, Т. (1988) Путешествие в Россию. М.
Дюма, А. (1993а) Путевые впечатления. В России. В 3 т. М. Т. 1.
Дюма, А. (1993b) Путевые впечатления. В России. В 3 т. М. Т. 2.
Дюма, А. (1993c) Путевые впечатления. В России. В 3 т. М. Т. 3.
Хохловкина, А. (1966) Берлиоз. М.
Русский
English
