http://national-mentalities.ru/history/teoriya/pavlovskaya_a_v_problemy_izucheniya_nacionalnogo_haraktera/nacionalnye_haraktery_v_sovremennom_mire_globalizaciya_i_regionalizm/

Электронная база данных

Национальные менталитеты:

их изучение в контексте глобализации и взаимодействия культур

Под редакцией проф. А. В. Павловской и канд. полит. наук Г. Ю. Канарша
Сайт создан при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект №13-03-12003в)

Главная/История и теория/Теория/Павловская А. В. Проблемы изучения национального характера/

Национальные характеры в современном мире: глобализация и регионализм

Актуальность и значимость проблемы национального характера не только не снижаются в современную эпоху глобализации, интеграции и унификации, но, наоборот, именно сейчас она становится все более важной. Сегодня мы являемся свидетелями интересного и противоречивого явления. С одной стороны, очевидны объединительные процессы: создание единых рынков, появление единой валюты, тесное переплетение мировой экономики и политики, наконец, значительная и повсеместная стандартизация и унификация повседневной жизни — от одинаковых товаров до явлений быта. Современные супермаркеты Шанхая, Москвы, Лондона и Чикаго будут (пока еще) различаться главным образом языком, на котором общаются продавец и покупатель, и ценами, все остальное — набор и наименования товаров, рекламные приемы, организация пространства, система оплаты пластиковыми карточками, политика скидок и многое другое будут очень похожими или совершенно одинаковыми.

В современный язык решительно ворвалось и стало повседневным слово «глобализация». Глобальным сейчас может быть все — телевидение, язык, поэзия. Хотя все глобальное имеет и вполне конкретное (национальное) наполнение: глобальный язык — английский, глобальное телевидение — американское; если верить рекламе, глобальная студенческая деревня находится в лагере «Полянка» недалеко от райцентра Спас-Клепики Рязанской области, а центр глобального образования — на итальянском водном курорте Баньи ди Лукка, между прочим, в бывшей усадьбе Демидовых.

Окончание Второй мировой войны, ставшей тяжелейшим потрясением и испытанием для многих народов, породило стремление к единству, к миру. Возникло естественное желание объединиться в мире, где все люди — братья и сестры, где нет войн, насилия, непонимания, нет культурных и национальных различий. Национальное стало стремительно выходить из моды, культурная унификация стала стремительно завоевывать мир.

Одновременно с этими духовными и культурными объединительными процессами в мире ускоренными темпами шел технический прогресс: развивались транспортные средства, сделавшие путешествия быстрыми и удобными, усовершенствовались способы коммуникации, общение, в том числе и на расстоянии, стало делом обычным. Наконец, появились новые виды средств массовой информации, заметно возросла их роль в обществе. Теперь уже не только традиционные журналы и газеты (число которых, кстати, тоже сильно выросло), но радио и телевидение проникали в отдаленные уголки земного шара. Мир становился маленьким и доступным.

В начале 1960-х гг. в работах канадского философа и культуролога М. Маклюэна (1911–1980) появился термин «глобальная деревня». Развитие средств массовой коммуникации и информации, по мнению ученого, привели к стиранию «времени и пространства» — «мир, «обвязанный» электричеством, не больше деревни». Маклюэн имел в виду прежде всего влияние телевидения, но предвидел и другие, более мощные, способы воздействия в будущем, каким сегодня стал Интернет, при этом старался избегать оценок: «Я не отзываюсь одобрительно о глобальной деревне. Я просто говорю, мы живем в ней». Однако он предсказывал, что глобализация неизбежно приведет к культурной интеграции, станет мощным орудием воздействия на национальные культуры: «Со временем можно будет программировать стабильность эмоционального климата целых культур точно так же, как у нас уже стало получаться с поддержанием равновесия рыночных экономик мира» (McLuhan, 1964).

В 1970-е гг. продолжалось стремление к единению и единству, распространяясь теперь и на восточные культуры. Запад с удовольствием стал впитывать совершенно новый для себя мир: в моду вошли восточные учения и учителя, религии, системы питания, одежда. Возникло движение хиппи, в котором люди оказались вне пола, времени и пространства. Казалось, что чем дальше уйти от собственных национальных пут, тем скорее наступит слияние с окружающим миром в едином братском порыве. Традиционное становилось синонимом пошлости и отсталости.

В 1980-е гг. развалился Советский Союз. До этого времени все еще оставалось чувство опасности и неуверенности. На Западе была популярна идея, что если этот колосс падет, то тут-то и наступит мировое единство. Его противостояние с капиталистическим миром, казалось, мешает всеобщему счастью и процветанию.

1990-е гг. стали поворотным пунктом. С одной стороны, действительно во многих областях — экономика, культура, быт, повседневная жизнь — было достигнуто некое единство. Еще в 1992 г. американский профессор с гордостью рассказывал своим студентам, как он во время работы в китайском университете каждое воскресенье ездил за десятки километров в одно место, где можно было купить кока-колу. Сегодня трудно представить себе место на земле, где есть университет и нет этого всемирно известного напитка. В то же время, в конце 1980-х — начале 1990-х гг., граждане Советского Союза, которым посчастливилось выехать за границу, не жалея сил, везли родным и знакомым банки с пивом, чтобы удивить и порадовать их. Или кафель в дамских сумочках, чтобы украсить свою ванную. Сейчас российские супермаркеты удивляют разнообразием товаров даже видавших виды «капиталистов». Мир во многом превратился в глобальную и единообразную деревню.

В этой «деревне» сегодня многие явления сплелись в один узел. Немецкие гамбургеры и итальянская пицца, пройдя по американскому континенту, завоевали весь мир. Автомобильные компании, купленные и перекупленные международными концернами, потеряли свое национальное лицо и облик. Сегодня старая шутка о том, что немецкие машины созданы так, чтобы выдержать критическую ситуацию, а итальянские — чтобы ее избежать, потеряла смысл. Какая «национальность» у машины немецкой марки, произведенной в Англии английскими руками на международные средства? Финские крупы, английские джемы, французские сыры, итальянские макароны, швейцарские конфеты, немецкие консервы, американские прохладительные напитки — все это занимает почетное место на кухнях не только европейских, но американских, африканских, азиатских и австралийских хозяек. Некоторые продукты уже трудно национально идентифицировать: кто они, вездесущие «Кальве» и «Кнорр», производимые во многих странах мира?

Современный обыватель давно перестал задаваться вопросом, зачем сажать в Подмосковье карликовые березки, выращенные в Голландии, при их естественной среде обитания в финской Лапландии, или зачем в удаленной норвежской деревне, окрестности которой полны лесных ягод, продавать джем, сделанный из них же, но в Шотландии, или для чего в Россию привозить канадский овес. Все понимают, что это «глобализация», обычный здравый «неглобальный» смысл здесь неприемлем.

Процесс унификации заметен не только в материальной сфере, смешались и переплелись ценности, привычки и идеалы. Голливудские худощавые и плоскогрудые эмансипированные красавицы покорили множество сердец во всем мире, посадив девочек в разных уголках планеты на строгие диеты и сделав многих несчастными, а то и больными. Восточные единоборства завоевали полмира, заставили мальчиков различных национальностей и рас подражать странным несвойственным их культуре движениям и ритуалам, а заодно и образу жизни. Американская мечта успешно прижилась на русской «бессеребряной» почве: молодые люди теперь мечтают о чуде, которое сделает их сказочно богатыми в короткое время и без больших усилий. Мечты, традиции, вкусы — все это под влиянием средств массовой информации, экономической интеграции, повсеместного распространения одних и тех же товаров и предметов быта стало активно приближаться к единому знаменателю.

Но вот парадокс. Единообразный унифицированный мир оказался не таким интересным, как казалось когда-то. Уничтожение национальных традиций привело не ко всеобщим любви и братству, а к обезличиванию и утрате национальной самоидентификации, потере ориентиров в мире и обществе.

Разочарование вызвал и развал социалистической системы. Оказалось, что то, о чем десятилетия твердили средства массовой информации и политики, не более чем идеологический прием. Никакого мира и благоденствия не наступило, скорее наоборот: все сильнее чувствуется напряженность и нестабильность. В разных уголках планеты все чаще вспыхивают локальные войны. Образ врага померк и приобрел жалкие формы, но мирового единства и братства не наступило.

Все это постепенно вызвало к жизни своеобразный подъем национальной обособленности, выявление и подчеркивание культурных различий, отличающих одни народы от других. Глобальным «западным» культурам стран европейского и североамериканского континентов, как правило, противопоставляются традиционные этнические культуры различных малых народов, сохранившиеся где-нибудь в глубинке или чудом выжившие в «глобальном» окружении. Но речь сейчас не о них, этих осколках прошлого, а о самых что ни на есть «цивилизованных» и индустриальных странах.

В них все заметнее становятся и прямо противоположные описанным выше тенденции. Так, сегодня стало модно предпочитать свою национальную кухню и традиции питания. Некоторые, как, например, французы, возводят это в степень абсолюта, и всякий, кто ест сыр на закуску, как русские, или с крекером, как англичане, или безо всего, как итальянцы, а не со свежей французской булкой, конечно, не может считаться в полной мере воспитанным человеком. Снова в моде национальная одежда или отдельные ее элементы. Австрийская глубинка выглядит так, как будто не было ни технического прогресса, ни нашествия джинсов, ни изобретения практичной синтетики. В выходные и праздничные дни, а иногда и в будни вся деревня от мала до велика одевается в старинные костюмы: шерстяные короткие штанишки, длинные юбки, альпийские шапочки, вышитые льняные кофты. Шотландцы же в своих юбках уже перестали удивлять даже несведущих туристов, настолько обычной, хотя и выходной, одеждой они стали. Традиционные национальные обряды, праздники, детали быта, музыкальные инструменты культивируются и любовно возвращаются к жизни, даже в тех странах, как, например, бывшие социалистические, которые так хотят быть частью единой Европы.

Подъем национальной культурной традиции в последние десять лет нарастает в самых разных сферах. Теперь уже понятие «глобальное» приобретает негативный оттенок, а все «национальное» вызывает умиление. Не помогает и знаменитая «политическая корректность», которая тоже постепенно выходит из моды как своеобразная идеологическая основа глобализации.

Особый интерес вызывает история своей страны и народа, причем в практическом аспекте: сегодня во многих странах заметен повышенный интерес к старинным традициям и обрядам, истории быта и традиционной кухни. В эпоху мечты о всеобщем братстве в моде были безликие бетонные коробки, старинные дома штукатурили и обезличивали. Сегодня в европейских странах активно сдирают штукатурку, высвобождают старые балки, восстанавливают старые формы домов, несмотря на то что процесс этот очень дорогостоящий, всегда дешевле построить новое.

Все эти тенденции нарастают постепенно, часто их не замечают и не признают сами жители, особенно крупных мегаполисов, которые без глобализации и политической корректности сегодня просто не смогут выжить.

В 1960–1970-е гг. в Великобритании, традиционной «чайной» стране, на волне общей модернизации и глобализации вошел в моду чай в пакетиках. Ритуал заваривания чая и особое к нему чувство стали считаться анахронизмами, и тогдашняя молодежь их стеснялась. За последние 5–10 лет страну захлестнул настоящий чайный бум. В каждом уважающем себя небольшом городке или деревушке открылись специальные чайные заведения, где весь процесс заваривания и потребления этого благородного напитка любовно восстановлен. И они никогда не пустеют, наполняясь и старушками в ярких кофточках, и семьями с детьми, и молодежью в кожаных куртках. В последние годы открываются и специальные чайные магазины, продающие элитные сорта чая в маленьких пакетиках за большие деньги. Однако многие жители Лондона этих процессов не замечают и продолжают слегка стесняться. Приехав же в провинцию и зайдя в чайную, все еще удивленно восклицают: «Надо же! Как это необычно!»

Противоборство вызвало и засилье «глобального» языка. Во многих странах английский язык стал вызывать заметную неприязнь, и три слова, сказанные иностранцем на ломанном местном языке, часто дают более заметные результаты, чем длинная фраза на хорошем английском. Забавно, что на европейских товарах сейчас нередко помещают инструкцию на множестве языков, сознательно опуская один, самый распространенный, английский, т. е. тот, который был бы понятен всем, но речь идет не о понимании, а о национальной языковой политике.

Проникли «националистические» тенденции и в коммерцию. Сегодня подчеркнуто национальное продается лучше, причем речь идет не только о туристической сфере. Безусловно, развитие туризма в мире привело к распространению устойчивых знаков с ярко выраженной национальной окраской: французы в рекламной кампании делают упор на вина и кухню, австрийцы — на радушие и гостеприимство, итальянцы — на достижения культуры и климат, немцы на комфорт и возможности для бизнеса. Воплощается все это в зрительных стереотипизированных образах, чаще всего из области архитектуры или животного мира. Реклама поездок во Францию непременно содержит Эйфелеву башню, в Италию — Колизей, в Россию — медведя, в Австралию — кенгуру. Несколько однообразно, зато ни с чем не спутаешь. И на местах туристические фирмы любовно культивируют «типичные местные» обычаи, часто являющиеся лишь театрализованным воплощением самых примитивных представлений туристов. Пусть все это порой и далеко от истины, зато именно за это хорошо платят приезжие иностранцы.

«Националистические» тенденции заметны и в рекламе товаров. Причем часто расхваливая свое, наносится удар по чужому, отчетливо прослеживается этноцентристская направленность подобных произведений. Лозунг шведской фирмы «сделано в Швеции, сделано с умом», видимо, предполагает, что в остальных странах при производстве стиральных машин обходятся и без этого. «Настоящее английское качество» намекает на то, что в других местах или не настоящее, или не качество.

Показательной в вопросах рекламы для современной эпохи является деятельность транснациональных компаний. С одной стороны, они объединили в одних «интернациональных» руках марки всех возможных стран, лишив их таким образом в некотором смысле национального своеобразия. С другой стороны, в своих рекламных кампаниях основной упор делается именно на национальные ценности. А подчеркивание своего — швейцарского, русского, немецкого, французского — начала стало для большинства из них фирменной торговой маркой.

Вот несколько примеров. Знаменитая компания Nestle была создана в Швейцарии в 1860-е гг. Ее основатель, кстати, предусмотрительно отказался от использования в символике швейцарского флага, как это первоначально планировалось. Сегодня это огромный международный конгломерат, поглотивший множество компаний по всему свету и давно уже не имеющий национальности. Более того, большая часть продукции производится на местах (где уж тут говорить об альпийском швейцарском молочке, с которого все начиналось!). Но в рекламной компании основное внимание привлекается именно к национальному качеству и основе. Вот далеко не полный список, объединяемых компанией марок: кофе, шоколад и конфеты — очень швейцарский Nestle, интернациональные Nescafe, Nesquik, Nuts, KitKat, очень русские «Бон Пари» и «Савинов»; международные кубики Maggi, типично французская минеральная вода — Perrier и Vittel, типично итальянская вода San Pellegrino. Много лет Nestle владела основными акциями такой ярко выраженной французской компании, как L’Oreal, реклама которой непредставима без Эйфелевой башни и парижского шарма.

Компания Unilever, созданная в середине XIX в. как англо-голландская, сейчас также вненациональная. Производит настоящие английские чаи Brooke Bond и Lipton, очень русский чай «Беседа», майонез Calve, кубики Knorr, Rama, бытовую химию Cif, Domestos, Dove, Timotei, Rexona.

Процессы национального обособления особенно заметны в вопросах быта и обрядов. Однако они происходят в духовной и идейной сферах, только менее бросаются в глаза.

Всего несколько лет назад мысль о жизни в одной «деревне» в основном радовала, казалась хорошим признаком стабильного будущего — соседи, значит, друзья, значит, все вместе, сообща, значит, все как у всех; правда, за ориентир предполагалось взять наиболее развитые и экономически стабильные страны. Сегодня отношение к глобализации и жизни в «глобальной деревне» заметно изменилось. Все чаще встречаются в прессе заголовки, подобные следующим: «Глобальная деревня или проклятое место?», «Глобальная деревня или американская провинция?» Известный польский фантаст Станислав Лем в эссе незадолго до своей смерти написал, что сегодня «глобальная деревня Маклюэна является глобальным застенком».

Даже государственные деятели пусть и гораздо более сдержанно, но довольно прохладно оценивают «глобальное» будущее планеты. На так называемом «Саммите тысячелетия» президент Финляндии Тарья Халонен высказалась осторожно о том, что «наша планета — глобальная деревня, но не все дома в ней похожи друг на друга». Мысль эта была подхвачена и развита, причем представители отличных от западной культур были более категоричны. Так, президент Ирана подчеркнул, что «глобализация — открывает новые горизонты для человеческого общества. Но она не должна использоваться… для ассимиляции национальных культур в единую глобальную» (The Moscow Times, 2002; ИнфоБизнес, 2000; Лем, 2002).

Тенденция к объединению, слиянию культур, характерная для предшествующих эпох и принявшая местами вид единообразия и обезличенности, вызвала к жизни стремление к выявлению своих национальных начал. Своеобразный дух противоречия, свойственный народам в той же мере, что и индивидуумам, привел к повышению интереса к достижениям родной культуры. Даже в самой «глобальной» и универсальной сфере — Интернете — пишут об эпохе «виртуального национализма», пришедшей на смену «эпохе глобалистических мечтаний» (Русский журнал, 2000).

Необходимо подчеркнуть, что процесс глобализации не надо понимать упрощенно, исключительно как навязывание неких единых ценностей. Это процесс сложный и неоднозначный. Сегодня нередко под глобализацией понимают американизацию, обвиняя США в распространении и насильственном насаждении своих идеалов, ценностей и особенностей повседневности. Вместе с тем надо помнить, что чаще всего принятие или непринятие тех или иных вещей — это выбор самого народа.

Вот, например, распространение фаст-фуда, в котором традиционно обвиняют Америку и который, безусловно, является не самым лучшим достижением этой страны. В некоторых странах, там, где он в большей степени соответствовал принципам питания и вкусам, он стал неотъемлемой частью рациона. А в некоторых его категорически отвергли, даже если и не смогли помешать открытию соответствующих заведения. Англия охотно приняла всю эту быструю и сильно пережаренную пищу и даже ввела ее во всех детских учреждениях. Сегодня, согласно опубликованному в Интернете исследованию, в Англии больше всего тучных людей в Европе, в чем винят американцев и якобы навязанную еду. А в школы пытаются внедрить здоровую, «настоящую английскую», пищу, которую дети, выросшие на гамбургерах и чипсах, не хотят есть. Лучшие английские повара объясняют детям с экрана телевизора, что вареная морковка — это здорово, а хот-доги — вредно. Но «Макдоналдсы» были открыты во Франции и в Италии, однако пользуются спросом в основном среди иностранцев как дешевая и понятная еда и среди молодежи как временная дань подростковому протесту против семейных принципов. В Англии же (кстати, как и в России) родители с большим удовольствием водят детей в «Макдоналдс» в выходные. Здесь они пришлись по сердцу (точнее желудку) и винить в этом какие-то внешние силы не имеет смысла.

Из сферы культуры можно, например, взять кинематограф. Было когда-то великое французское и итальянское кино. Сейчас все экраны мира заполонили американские фильмы, пропагандирующие свои ценности, и, как правило, довольно невысокого качества. Но только ли деньги, которые есть в США и нет в других странах на их производство, виноваты в этом, как это принято считать. Или это удобнее — закупать у американцев готовое кино, не блестящее, но коммерчески выгодное и рассчитанное на массового зрителя, чем создавать свои малобюджетные и неокупающиеся шедевры. И при этом капризничать, что, мол, все американцы заполонили.

Как и в послевоенные годы, стремление к межкультурному единству является залогом мира и стабильности. Огульно отказываться от него было бы совершенно неверно. Во все времена шел процесс заимствования (и не только лучшего), переплетения и взаимовлияния разных культур. Это не только естественно, но и необходимо для развития стран и народов. Другое дело — гибель своей культуры, полное растворение в безликом глобальном. В этом случае сохранение своей культурной идентичности становится задачей не менее важной, чем, например, спасение национальных языков, о чем сегодня многие говорят.

Важным открытием эпохи глобализации стало и нечто иное. Процесс международной, экономической и политической интеграции, развитие средств коммуникации и массовой информации, свободное и интенсивное передвижение по всему миру привели к постоянным межкультурным контактам на самом разном уровне, к тесному соприкосновению различных культур. И тут оказалось, что, несмотря на сближение народов в области экономики, внутренние различия очевидны, и проблема понимания не ограничивается только степенью владения «глобальным» английским, культурное «непонимание» порой приводит к более серьезным последствиям, чем языковое. Выяснилось, что есть нечто постоянное, не поддавшееся глобализирующему влиянию кока-колы и пиццы, объединяющее представителей одной страны, пусть даже входящей в состав «Единой Европы», что отличает их от других, делает непонятным их поведение, отношение к жизни, восприятие окружающего мира.

Подобной национальной константой можно считать как раз национальные характеры. Как и внешняя атрибутика, национальные характеры сегодня утрируются, активно стереотипизируются и используются в коммерческих целях. И все-таки реально существуют, подобно тому, как и в любой деревне соседствуют люди с разными характерами, живущие в схожих условиях, но все-таки по-разному.

При всей внешней современной стандартизации и унификации именно сегодня создалась удобная ситуация для изучения и описания национальных характеров, в том числе и русского. На фоне единых общемировых тенденций, на волне некоего внутреннего противостояния процессу глобализации четче и ярче проявляются национальные особенности различных народов.

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Версия для печати