Аитова Г.Ш. Программа "5.100": какой ТюмГУ мы оставим потомкам? (Мой ответ оппонентам)
12 декабря 2015 г. у Памятника «Учащимся школ г. Тюмени, не вернувшимся с войны» я, Гульнара Аитова, и неравнодушная тюменская общественность собирали подписи под коллективное обращение Генеральному прокурору России Ю.Я. Чайка, где оглашается просьба о проведение прокурорской проверки тех мер, которые осуществляет руководство ТюмГУ в рамках реализации программы «5.100». Место сбора подписей я предложила неслучайно: не потому что оно расположено рядом с корпусами ТюмГУ, а само памятное место о тех погибших школьниках в Великой Отечественной войне являет собой не только дань их Великому и самоотверженному подвигу, но для меня лично — символ защиты тех завоеваний СССР, на которые в 1941-м посягнул германский фашизм. Да, мои дорогие оппоненты, фашизм посягнул на само право советского народа иметь бесплатное и общедоступное образование, начиная с детского садика, дошкольного и общего среднего образования, заканчивая правом, еще раз повторю, бесплатного получения не одного, а несколько высших образований, на право иметь собственную и самодостаточную науку, в том числе систему оценок и показателей, не ориентированных на зарубежные стандарты, определять развитие образования и культуры во благо каждого человека вне зависимости от его имущественного статуса и интеллектуальных способностей и т. д. и т. п.
И сегодня для одних то, что мы потеряли, — это прорыв в «цивилизованный» западный мир, для обывателя, погрязшего в частной жизни (а их большинство) — этот факт не имеет особого значения, а для других, и меня в том числе, еще не потерявших связь времен, – это трагедия. Но не та трагедия, которая заканчивается ностальгией по прошлому и унынием в настоящем, а та, которая требует своего снятия (разрешения), а от нас всех сил и упорства, опираясь на примеры и подвиги наших предков, Тюменских Школьников (!), не вернувшихся с войны, идти вперед, отстаивая их достижения, политые кровью и потом, отвоевывая вновь право на образование, науку и культуру как на общедоступные и бесплатные блага, лежащие по ту сторону пресловутой глобальной рыночной конкуренции и экономической эффективности!
В ситуации, когда Тюменский государственный университет стал участником столь престижной, на первый взгляд, программы Министерства образования и науки РФ под названием «5.100», эти вызовы становятся еще более очевидными, — и от них уже нельзя откреститься, забыться или отыскать оправдание собственному попустительству. Казалось бы, мне вновь возразят, что введение двух видов бакалавриата – «элитарный» и «общий» – это очередной «прорыв» в системе подготовки кадров, улучшения образовательных стандартов. Но мне бы хотелось увидеть того человека, который будет способен дать письменные гарантии от личного имени (история иных не приемлет!) о том, что данная система, в конечном итоге, не приведет к делению, с одной стороны, людей на умных, талантливых и одновременно богатых, и, с другой стороны, необразованных, полуграмотных и одновременно бедных. Сколько еще десятилетий, столетий Россия будет метаться между своим многовековым проклятием и противоречием между образованными и необразованными, между элитными и простыми людьми? Я убеждена, программа «5.100» пока лишь обещает его продление, а не поиск его разрешения.
А наука? Для меня Наука — это Святое слово, а для апологетов программы «5.100» – мыслимый и немыслимый ряд показателей, рейтингов, публикаций, грантов, мобильности, — и этот список не хватит никаких сил продолжать. Лишь один сухой и бумажный язык, как писал Владимир Маяковский: «Человек постепенно становится кляксой / На огромных бумажных полях». За этими рейтингами, не увидишь и не найдешь Человека, преподавателя, педагога, ученого, энтузиаста, изобретателя. Рейтинги и показатели по публикациям к науке как к роду человеческой деятельности, образу жизни и отношения к миру не имеют никакого отношения.
Для того, чтобы взрастить научный потенциал университета нужно начинать по крупицам создавать Человека-ученого, который через комплексный образовательный процесс (а не элитный и общий бакалавриат) сможет постепенно втягиваться в низовые научные инициативы — семинары, конференции, а через них – в научное сообщество, далее внутри сообщества — формировать собственную научную позицию, получать знания и навыки научно-исследовательской работы и т. д. Одним словом, через поэтапный и довольно-таки продолжительный процесс нужно учить и показывать, что наука – это творческая деятельность, процесс, требующий не поиска мгновенных результатов в виде статей, высоких рейтингов, а диалог единомышленников, диалог поколений, через который передается научная теория, методология, научная традиция и т. д. и т. п.
Возможно, большинство согласится с таким подходом, но боюсь, что ревнители конкуренции глобальных образовательных услуг и капитализации науки оспорят требование того, что в этот научный процесс, в процесс становления ученого и развития имеющихся научных кадров нужно вкладываться и еще раз вкладываться, не ожидая, а главное – не требуя в императивной форме сиюминутной отдачи! Дорогие оппоненты, уж извините, но иного не дано. Этот опыт продемонстрировала наша страна, будучи еще Советским Союзом, этот опыт сегодня демонстрируют страны, для которых общедоступное развитие науки не является огульной риторикой. К ним относятся, например, Швеция, Финляндия — в Европе, Венесуэла — в Латинской Америке, Китай — в Восточной Азии, который лидирует по количеству открытий кафедр по современным гуманитарным и общественным наукам, в то время как в России, точнее у нас в ТюмГУ – они, напротив, упраздняются, сливаются — все, что угодно, но не открываются и не увеличиваются. При разговоре с финскими аспирантами на одной из международных конференций в апреле 2010 г. в МГУ им М.В. Ломоносова, посвященной образованию и науке, я была поражена, что за потраченные финансовые средства на поездки для участия в зарубежных конференциях, им не нужно отчитываться не в бухгалтерии, не перед аспирантурой! Такое ТюмГУ может себе позволить?
Между тем, стратегия программы «5.100» предполагает ту модель открытия научной школы (т. н. «исследование на фронтирах»), которая с самого начала запрашивает высокие наукометрические показатели, т. е. то, что должно быть на «выходе», запрашивается на «входе».
Руководство ТюмГУ может обвинить преподавателей вуза в отсутствии мотивации, желаний «идти в ногу со временем», заявить свое слово в науке. Никто не отрицает необходимость поднятия научного потенциала ТюмГУ, но действовать в этой сфере методом — выдавить тех, кто не «активен» с учетом «современных требований» и оставить тех, кто благодаря таланту «вписывается» в эту модель, значит – гнаться за бумажными и бюрократическими данными, а не за Наукой с большой буквы! В этой связи внедрение «эффективных контрактов» в систему трудовых отношений университета означает оценку деятельности преподавателя, педагога по тому показателю, по которому образование, наука и культура в целом не могут и не должны оцениваться! К этим сферам понятия «эффективность» неприменимы вообще, т.к. эти сферы, я сразу подчеркну, неэффективны с точки зрения увеличения прибылей, выгоды и капитала — социального или иного другого — неважно! Они по своей природе не должны приносить прибыль или выгоду. Почему? А потому, что эти сферы призваны создавать и производить Человека, а в Человека нужно вкладываться, вкладываться и еще раз вкладываться, не задумываясь, когда будет он или она, наконец-то, приносить доход, ренту, в конце концов, капитал! Да, ревнители максимизации конкурентной позиции ТюмГУ в погоне за рыночной эффективностью деятельности преподавателей, сотрудников вуза, вы растеряете главное — Человека!
Вчера 12 декабря 2015 г. мы начали процесс сбора подписей под Обращение, продолжим его и далее. Я вижу ТюмГУ не в качестве вуза, который пошел по навязанной траектории капитализации образовательной и научной деятельности (иначе то, что предлагает «5.100», не назовешь), а как вуз, который, наконец-то, развернется к педагогу, преподавателю и к студенту, где будут приветствоваться низовые просветительские, образовательные, научные инициативы и проекты вне зависимости того, чего они дадут или вообще не дадут «университету», его руководству или еще кому-либо.
Я вижу ТюмГУ как вуз — открытый к диалогу с международным образовательным и научным сообществом, еще раз подчеркиваю, к Диалогу, а не к адаптации иностранных (в особенности западных) стандартов организации деятельности вуза и правил его управления.
Надеюсь, что наша позиция найдет еще большую поддержку среди преподавательской, городской и региональной общественности, в конечном итоге, Истории. Лишь благодаря ей мы с гордостью сможем стоять рядом с памятником «Учащимся школ Тюмени, не вернувшимся с войны», передавая потомкам их подвиг и Тюменский университет как пространство всеобщего и общедоступного образования и культурного развития региона и города.
Русский
English
